Рецензии, обзоры  


Вокруг Премии
22 октября состоялось оглашение short-list’а (“короткого списка”) Премии Андрея Белого 2001 года. Сразу после оглашения в редакции газеты “На дне” прошел Круглый стол, в котором приняли участие Ирина ПРОХОРОВА, редактор журнала “Новое литературное обозрение” (Москва), Александр СКИДАН, поэт, прозаик, эссеист, переводчик, член Коллегии Песка и Воды (Петербург), Глеб МОРЕВ, редактор журнала “Новая русская книга” (Петербург), Аркадий ДРАГОМОЩЕНКО, поэт, прозаик, переводчик, член редколлегии журнала “Комментарии”, член Коллегии Песка и Воды, лауреат премии им. Андрея Белого и не только.

Глеб Морев: Наш short-list не похож на другие. В номинации Проза мы пока умудрились не совпасть ни с одной другой русской литературной премией.
Александр Скидан: По прозе легче всего увидеть, чем отличается наш список – в нем совершенно не присутствует нарративная, традиционная беллетристика. Беллетристики у нас вообще нет.
Нас интересуют пограничные стили, переходы между всевозможными жанрами: дневником, письмами, романом, очень интимным признанием… Поскольку сюжетная проза сейчас становится массовой беллетристикой, обслуживающей достаточно конвенциональные отношения и ожидания, мы держим литературу подобного рода на периферии внимания. Нас интересует другое. Поиски того, что представляет из себя литература, – вот что для нас существенно.
Ирина Прохорова: Важно, что у нас есть номинация “Гуманитарные исследования”, посвященная неизбывной составляющей современной прозы – критическим произведениям. Здесь для нас часто мучительно не что отобрать, а на что номинировать. Иногда проблема проза или не проза – faction или не faction – это сам по себе любопытный вопрос, потому, что некоторый ряд nonfaction могут называться изысками прозы. Водораздел между прозой и поэзией нам все-таки понятен, а вот эта игра, в которой допустимы самые разные, неожиданные комбинации, становится возможной из за некоторой размытости жанров.
А.Д.: У меня много знакомых писателей…
И.П., А.С., Г.М.: Не может быть! Надо же! Повезло!
А.Д.: …Но однако. Тех, кому за сорок. Каждый из них, где бы он ни жил – в Америке, Англии, во Франции, в Индии, говорит, что перестал читать романы, так же как десять лет назад – беллетристику. Для них нарративная литература сегодня неосуществима. Она не является способом возможности, возможностью познания мира, она отмечена невозможностью преступить границы, существующие внутри человека. А для нас главное в литературе – даже не столько инновация, сколько возможность найти то, что разрушит то актуальное стояние, в котором мы пребываем, которое складывается и оформляется только благодаря беллетристике. Если на третьей странице нет трупа или на десятой не выходит Фандорин, нам становится скучно, неинтересно. Это литература рабская, это литература, воспитывающая абсолютный автоматизм восприятия и окружающего, и самой словесности. Поэтому нас это не интересует. Мы за свободу литературы, скажем так.
“На Дне”: Можно ли в связи с этим заявлением сказать, что Премия Андрея Белого выделяет произведения, следующие естественному ходу развития литературы?
А.Д.: Литература – это аномалия. А у аномалии не может быть ничего естественного. Тынянов говорил о стихотворной ткани, а мы говорим о ткани социально-политической. Это бесконечный конфликт. Это война. Преодоление, трансгессия устоявшихся ценностей. Мы уделяем внимание подрывной литературе, литературе, подрывающей каноны и устои. Это не эксперимент. Но есть в этом желание изменить вещи, и сделать их не такими привычными, какими они представляются.
И.П.: Это похоже на терроризм. Но мы ничего не подрываем, наоборот, мы наращиваем.
А.Д.: Эта литература напротив – борется с терроризмом. А плодит терроризм, создает питательную среду для терроризма – литература, которая якобы является массовой. Я могу пояснить свою мысль.
“НД”: Спасибо, можно себе представить, но это тема отдельного разговора. Что можно сказать о номинантах?
А.Д.: Тут есть безусловные имена. Что о них говорить. Что мы будем говорить о Подороге? Только Подорога может написать про Подорогу. А есть люди, которые вызывают у меня странные ощущения. Но, если человек занимается этим так долго и так упорно…
И.П.: Значит, это кому-то нужно…
“НД”: Есть ли наиболее яркие, типичные представители Премии?
А.Д.: Все очень по-разному приходят в литературу. Владимир Кучерявкин начинал как регулярный, традиционный, классический поэт, приверженный совершенно ходульной поэтике. Постепенно, путем бесконечного промывания поэтического песка, он нашел возможности выступить в ином контексте.
Василий Филиппов – это важно. Потому что он стоит на грани непоэзии, на грани, которая волнует очень многих людей. (Андрей Белый тоже танцевал некий фокстрот “на грани”). Почему мы можем считать картину, нарисованную художником-шизофреником иллюстрацией к болезни, а картину Джексона Поллака считаем искусством? Где критерий того, что работа является возможностью анализа и познания, а не зеркалом существования этого состояния познания – или несостояния? Филиппов сам пытается понять точку перехода из болезни, из сна, из небытия в бытие.
"НД": Мы говорим о границах литературы, проходящих в области языка как нормы, языка, как индикатора состояния сознания, о границах исследованного и неисследованного… Происходит ли со временем сдвиг границ, на которые обращает внимание Премия? Меняются ли границы, к которым проявляют интерес сами поэты?
А.Д.: Можно говорить о смещениях, каких-то дрейфах. Но это не означает изменения стратегии.
И.П.: Не только премия сама по себе ставит этот вопрос, а мир как таковой. Куда идут смещения, есть ли они? Каково само развитие инновационной традиции? Мы не даем ответа, мы задаем вопрос.
Г.М.: Контекст этого года заострен, он более ярко демонстрирует наше понимание того, что такое инновация. Об этом говорит полное отсутствие fiction в этом году.
“НД”: Разве раньше было не так?
Г.М.: Это не так ярко проявлялось.
И.П.: У меня есть ощущение, что здесь есть и объективный момент. Если вначале, даже два года назад, довольно сложно было собирать, то сейчас проблема в том, что надо много отсекать. Ощущение, что наступило оживление. Все больше и больше разного рода писаний, относящихся к инновации.
Г.М.: Наша книжная серия лауреатов премии Белого практически переломила ситуацию с изданием современной поэзии в России. Когда мы начинали эту серию два года назад, многие важнейшие тексты были не изданы.
И.П.: Тогда мы решили печатать авторов-лауреатов, чтобы стимулировать их, а сейчас выясняется, что необходимость в этом уже практически отпала, сейчас мы имеем дело с уже вышедшими сборниками, а не с рукописями.
Г.М.: Да, теперь ситуация другая. Все значительные тексты девяностых опубликованы.
А.С.: Это с одной стороны. С другой – все-таки серия премий – это навигационный прибор. Даже если у авторов, которых мы награждаем или номинируем, уже есть книги, вышедшие в других издательствах, мы строим некую иерархию. И определенным образом направляем публичное внимание и внимание критики.
Г.М.: Поэзия сейчас опережает критику. Мне, как издателю журнала, рецензирующего современные книги, приходится ждать по полгода, пока я не набираю четыре рецензии на книги – лауреаты Премии Андрея Белого. Найти адекватный, понимающий, вдумчивый критический отклик на современную поэтическую речь сложно. Она опережает рефлексию.
И.П.: Поэтому и существует система премий – она более мобильна и не требует серьезной рефлексии.
"НД": На каком-то этапе премия подменяет критику?
И.П.: Это традиционная практика. Литературная премиальная система всегда впереди. При этом институт литературных премий – вещь пристрастная. Она маскируется под объективность, но имеет под собой замечательный момент субъективности, коллегиальной субъективности. Недаром вокруг нее собираются люди с определенным мировоззрением.
Г.М.: Мы не скрываем, что премия Андрея Белого – некоммерческая, негосударственная, “частная” премия, результирующая набора частных мнений. Мы можем тут сидеть вместе, пить коньяк, есть пирожные. Нам комфортно друг с другом. С людьми, которые занимаются другими премиями, мы так время не проводили бы. Это некоторая общность, сложившаяся не случайно, формировавшаяся годами.
И.П.: У создателей этой премии и у тех, кто связан с ней сейчас, восхищение вызывает сам эксперимент. Премия Андрея Белого – безгонорарная премия. И, может быть, ее единственное преимущество, среди множества недостатков – то, что мы можем спокойно обсуждать произведения, исходя из эстетических критериев. А денежный момент переворачивает всю систему ценностей. Альтруистическая субъективность уступает место субъективности совершенно иного рода, вступают в действие клановые, дружеские пристрастия. Деньги надо кому-то дать. Начинается довольно сложное и мучительное выстраивание отношений.
“НД”: Возникаютли конфликты внутри комитета?
А.Д.: Еще как возникают!
И.П.: Вообще, все происходит очень драматично, с криками и шумом, со страстями. Но это хороший показатель. Процесс ругани интересен тем, что каждый его участник отчетливо формулирует свою позицию. Самое интересное произносится в момент попытки убедить другого. Вот тут рождаются шедевры критических высказываний. Лаконичные, четкие. Потому что каждый пытается убедить. И часто это удается.
Г.М.: Особенно в последние годы на удивление непросто все происходило, не было очевидных решений, все решалось убеждением, довольно драматически.
А.С.: Я хочу подчеркнуть, что сама идея комитета по привлечению новых людей содержит импульс для расширения поля дискуссии, расширения взгляда на то, что происходит в литературе. Естественно, подразумевалась кропотливая и вдумчивая работа по взаимному движению к консенсусу. Сам жест расширения комитета закладывает конфликтность, но в этой конфликтности – большой плюс. Это заставляет членов комитета премии переосмысливать собственные взгляды. Я думаю, это залог постоянного движения.
А расширение заложено положением о премии. Есть несменяемые пять членов, а есть ротируемые члены комитета.
"НД".: А отдельного конфликта между старшим поколением и младшим, основателями и продолжателями нет?
А.Д.: Лауреатно-рутинно он всегда присутствует.
И.П.: Но я бы сказала, значительно меньше, чем можно было бы себе представить, что еще раз показывает, что генерационные деления у нас довольно условны. Чутье на новое у старшего поколения не атрофировалось. Поэтому серьезных “поколенческих” конфликтов нет.
Г.М.: Надо отдать должное основателям премии – потому что в основе нашей деятельности лежит тот символический капитал, который был накоплен людьми, создавшими ее в 1978 году, в обстоятельствах, которые мне, например, довольно трудно, в силу моего возраста, понять сейчас… И вызывающее восхищение синхронное награждение таких людей как Саша Соколов, Денис Харитонов, Борис Гройс, Борис Кудряков, – это и есть основа, фундамент здания этой премии и огромное преимущество перед всеми другими литературными российским премиями. Ни одно из награждений этими другими премиями не является столь безусловным сейчас, как награждение подавляющего числа лауреатов Премии Андрея Белого. 80% попаданий. Причем попаданий, которые остаются в истории литературы.

Иди смело
На дне
ФотоМарафон

Сайт управляется системой uCoz